Быстрая цифровизация жизни и вынужденная «удаленка» неожиданно поменяли акценты в восприятии интернет-технологий. Теперь это не роскошь для умных и богатых, а наоборот – массовый стандарт и скудный удел для бедных

Виртуальная жизнь становится уделом малообеспеченных, а живое общение растет в цене – написала еще до эпидемии ковида журналист Елена Виноградова в газете «Ведомости».
А эпидемия и срочная организация дистанционных технологий, похоже резко ускорили эту тенденцию.
Еще лет десять назад все опасались «цифрового неравенства» - дети богатых родителей, да и сами состоятельные люди, имея доступ к дорогим и продвинутым компьютерным устройствам и технологиям, оторвутся от менее обеспеченных сограждан, не располагающих этими навыками и возможностями. Но все пошло совсем не так!
Технологии подешевели и стали доступными, в молодом поколении в интернете, социальных сетях и разных приложениях шарится практически каждый, люди без них себя не мыслят.
А вот выйти за пределы этой цифровой скорлупы стало роскошью.
Дешевле, например, посмотреть в одиночку фильм на том или ином устройстве, чем устроить культпоход в кинотеатр. Проще пообщаться с другом или в сети, чем встретиться и посидеть в кафе.
Одна семья, чтобы показать детям мир, может купить на каникулы тур в Париж. А другая садится к компьютеру и смотрит виртуальную экскурсию, успокаивая себя тем, что так «современнее».
Получается, если ты состоятелен, ты используешь смартфон лишь как инструмент, чтобы быть на связи и договариваться, покупать билеты и т.д., но можешь позволить себе «второй уровень» - реальные блага и впечатления. А если ты беден – тогда ты остаешься в своем смартфоне и довольствуешься «первым уровнем» - виртуальной реальностью. Вот так неожиданно стала выглядеть граница между богатством и бедностью, успешностью и неуспешностью.
И это серьезная проблема. Она оказалась не в том, что «социально слабые» люди не владеют компьютерными возможностями, а наоборот, в том, что они как раз вязнут только в них и не овладевают старыми, реальными и живыми человеческими связями и навыками.
Автор статьи в «Ведомостях» Елена Виноградова пишет об Америке: государственные детские учреждения расширяют онлайн-обучение, а в престижных районах вошли в моду детские сады старого типа, не приветствующие электронных устройств, только старые добрые игрушки.
По американским исследованиям, малообеспеченные подростки проводят больше часов в неделю перед экранами цифровых устройств, чем их обеспеченные сверстники. В частной школе, популярной у топ-менеджеров, ученики пишут мелом на графитовых досках и учатся счету с помощью фасолин. Успешные родители из Кремниевой долины, знающие о цифровизации все, что можно, стараются оградить от нее своих детей. Они понимают: то, насколько вы будете хороши в мире больших данных и искусственного интеллекта, не обязательно зависит от того, есть ли у вас смартфон в начальной школе. А вот стать полноценной личностью среди одних устройств невозможно.
Радиус пространства, в котором ребенок исследует окружающий мир, за последние полвека сократился примерно на 90%. Сначала – до экрана телевизора, потом – компьютера, а теперь – и смартфона.
Среда, в которой не стимулируется развитие вкуса, обоняния и осязания, лишенная свежего воздуха и многообразного живого общения, не может быть здоровой. Ребенок, воспитанный на социальных сетях, теряет способность к эмпатии. Они не могут научить его навыкам межличностного общения – получать немедленный ответ от собеседника, реагировать на невербальную информацию и строить реальный диалог.
Замкнутых, технозависимых детей больше в семьях с низкими и средними доходами: у них нет средств для другого досуга.
Подобное расслоение происходит и среди граждан, среди потребителей.
Среднестатистическому человеку приходится общаться с роботами и ботами в банках, больницах и службах поддержки, прежде чем добраться до живого оператора. Уже есть практика, когда за право звонить на специальный номер, по которому сразу ответит личный менеджер – живой человек, приходится доплатить.
Искусственный интеллект и онлайн-технологии обходятся дешевле живых сотрудников, поэтому государственные и коммерческие структуры охотно инвестируют в подобные проекты. Тот, у кого меньше средств, оказывается наедине со стеной виртуальности.
То же и в образовании. Профессор-политолог Дмитрий Травин из Европейского университета в Санкт-Петербурге, прочтя лекцию по компьютеру в Zoom, поделился впечатлением в фейсбуке: «Аудитория не видит меня, а смотрит презентацию. Ну, может видит мой нос, если отвлечется от текста. Здесь невозможна жестикуляция… Здесь невозможно сыграть свою лекцию, как маленький моноспектакль… Сегодня подобный формат вынужден обстоятельствами… Но если online обучение останется навсегда, то образование превратится в профанацию. Точнее, выйдет по-другому. Это будет образование для бедных. А для тех, кто хочет реально учиться, останется общение с преподавателями вживую».
Какие из всего этого следуют выводы?
Когда мы требуем, чтобы с нами общались по-человечески, а не переключали с сайта на сайт и с робота на робота, это вовсе не наша «некомпьютеризированность», а естественное желание получить контакт или услугу надлежащего качества, без экономии на нас как людях. Давайте настаивать на каком-то разумном уровне человеческого качества услуг.
Если говорить о детях, надо уметь отвлечь их от цифровой вселенной, втягивать живые игры и дела, в реальное общение. Дело не в том, что цифровые технологии вредны. Они полезны и необходимы. Но это лишь технологии, они не должны заменять жизнь.
Если мы не блещем достатком и материальными возможностями, значит нужно искать какие-то формы самоорганизации для активного досуга и совместных дел с детьми, не уповать на то, что они и учатся, и играют в телефонах и компьютерах. Это ловушка для бедных, в которую не надо попадать.