Автор этой статьи - писатель и краевед Сергей Гаврилов. До 1987 года он жил в Красном Селе. Сейчас живет в Таллине, изучает судьбы русских эмигрантов в Эстонии. Он напоминает нам о событиях вокруг Красного Села сто лет назад, которые, возможно, повернули нашу историю. Даже тем, кто не согласится со взглядами автора статьи, должны быть интересны факты, о которых теперь почти не вспоминают.

В октябре 2019 года – сто лет эпопеи генерала Юденича. Нигде не встречал даже упоминания об этом событии. А ведь если бы сто лет назад, в 1919 году, Юденич взял Петроград, а не был бы остановлен в Красном Селе, то не пришлось бы только в 1991 году праздновать свержение коммунизма. Не было бы расстрелов, культа личности, коллективизации, репрессий. Не было бы исхода образованных красноселов в Эстонию, уничтожения церквей и традиционных ценностей. Скорее всего, не было войны и блокады… И как странно проезжать в Красном Селе не по улице Юденича, а по проспекту Ленина, по улице Красных (!) Командиров! Разве «красные командиры» основали красносельские воинские лагеря? Разве Ленин насытил красносельские магазины продуктами? Кажется, давно пришла пора сменить вывески…

Сто лет назад полыхала в стране Гражданская война. В Петрограде у власти сидели большевики. В короткий срок большевики довели страну до социального и экономического коллапса. Люди умирали от голода и холода, как во время блокады. Свирепствовали эпидемии. О жизни в городе можно прочитать у писателя Александра Куприна. По совести, именно его повесть «Купол Св. Исаакия Далматского» надо изучать в школах на уроках истории этого периода. «К середине 19-го года мы все, обыватели, незаметно впадали в тихое равнодушие, в усталую сонливость. Умирали не от голода, а от постоянного недоедания. Смотришь, бывало, в трамвае примостился в уголке утлый преждевременный старичок и тихо заснул с покорной улыбкой на иссохших губах. Станция. Время выходить. Подходит к нему кондукторша, а он мертв. Так мы и засыпали на полпути у стен домов, на скамеечках в скверах».
Для меня – это еще и история семьи. Прадед, столяр-краснодеревщик дворцовых мастерских в Гатчине, умер как раз в 1919 году, в возрасте всего лишь 62 лет.
Русские люди тогда еще помнили привольную и зажиточную жизнь до коммунизма и не потеряли способности к самоорганизации. Большинству населения просто ничего другого не оставалось, как с оружием в руках выступить против бандитов. Началась эпоха открытого вооруженного противостояния, которая и называется Гражданская война. На большой части территории страны власть перешла к антибольшевистским, так называемым белым правительствам.
К началу 1919 года на границах Петроградской губернии, в Пскове и Нарве, сформировалась Северо-Западная белая армия. В ее состав входили люди разных национальностей: коренные русские жители Прибалтики и русские же беженцы из центральной России. Ижорский полк, в составе которого (опять история семьи!) воевал мой двоюродный дед Федор Васильев. Среди офицеров много было балтийских немцев, большинство из которых служили еще в императорской русской армии и были людьми, русскими по духу, образованию и воспитанию. Всех объединяла задача спасти Россию.
В октябре 1919 года во главе армии встал Николай Николаевич Юденич, «генерал суворовской школы», как его называют некоторые исследователи.
Юденич прославился во время 1-й Мировой войны, когда командовал русскими войсками на Кавказе и разгромил армию Турции. Отправленный в отставку революционными властями еще в мае 1917 года, он жил в Петрограде, после прихода к власти большевиков был вынужден скрываться, в январе 1919-го ему удалось нелегально перебраться в Финляндию. Генерал возглавил русские политические и военные силы в бывших западных регионах империи и стал готовить операцию по освобождению Петрограда от большевиков.
«С точки зрения военного искусства план наступательной операции на операционном направлении Ямбург – Красное Село был составлен на уровне полководческого дарования Юденича. На штабных учениях по карте замысел наступления можно было бы назвать классикой не только отечественной военной науки», – писал военный историк А. Шишов.  После отвлекающего удара на Псков, в октябре 1919 года Северо-Западная армия двинулась на Петроград. Это нельзя было назвать наступлением в полном смысле слова, скорее, выдвижением. По плану, армия двигалась на Петроград в несколько колонн вдоль имевшихся трасс и должна была за неделю дойти до Петрограда – с учетом осенних условий распутицы, состояния дорог и пр. В общей сложности армия имела где-то 14 тысяч бойцов и около 900 офицеров – против десятков, даже сотен тысяч в 7-й армии (командармы Надежный, Харламов, Одинцов) и 15-й армии (командармы – эстонцы Кукк и Корк) РККА Троцкого. Всего в Петроградском военном округе на 16 октября числилось 206 763 едока, включая Балтийский флот и крепость Кронштадт, Петроградский укрепрайон, тыловые и штабные учреждения, но без учета тех подкреплений, которые Троцкий смог переправить из других регионов уже в ходе боев. Но сопротивление Красной армии в расчет особо не принимали, «суворовская школа» - воевать не числом, а умением. Опыт предыдущих боев показывал, что Красная армия небоеспособна, большая часть красноармейцев просто разбегается, полки расстреливают комиссаров и переходят на сторону белых.
Движение на Красное Село вдоль Балтийской железной дороги осуществляла дивизия, которая именовалась Ливенской – в честь своего создателя князя Ливена…
10 октября колонны вышли из района Ямбурга на восток, а уже 16-го октября воины Северо-западной армии заняли Красное Село. Их встречали хлебом-солью как освободителей. По воспоминаниям участника событий Д. Кузьмина-Караваева, «на рассвете 16-го октября Либавский полк двигается из Русской Капорской, откуда... выскакивает на линию железной дороги у Скачек, и создает угрозу движения на Красное Село с севера. Однако Рижский полк, не дожидаясь результатов этого обхода либавцев, с утра повел фронтовое наступление и своей решительностью заставил части советской армии отказаться от защиты столь важной для Петрограда позиции, как Красное. В 17 часов 30 минут Рижский полк с веселыми песнями, под радостные крики местных жителей вошел в Красное». Другими словами, большевики бежали из Красного Села без сопротивления.
В Красном Селе части остановились для отдыха всего на сутки. Как вспоминает далее Кузьмин-Караваев, «Ливенская дивизия с утра 18-го октября продолжала свои наступательные операции в Стрельницком и Лиговском направлениях. По шоссе Красное – Стрельна, а другой колонной Красное – Лигово, Ливенцы более медленно, чем раньше, но упорно и верно, деревню за деревней, занимали все опорные пункты красных... 20-го части доходят даже до Стрельницкой подставы и до самых предместьев Лигово. Это был кульминационный пункт приближения к Петрограду».  Казалось, еще одно усилие – и Петроград будет освобожден. Власти Северо-Западной армии закупили впрок продовольствие, чтобы раздать его вконец изголодавшемуся населению Петрограда. Понятно, что падение «колыбели революции» оказало бы огромное, если не решающее, влияние на ход Гражданской войны, и дни Ленина, Троцкого и других «народных комиссаров» были бы сочтены. Трудно даже перечислить, чего удалось бы избежать, если бы Северо-Западная армия вошла в Петроград…
Но тяготеет над Красным Селом какой-то мистический зловещий рок. В 1914 году именно здесь был дан старт участию России в мировой войне, так несчастливо закончившейся для самой России. А в 1919 году ударили сюда гвардейцы Троцкого, «красные курсанты» – во фланг передовым отрядам Северо-Западной Армии – откуда не ждали. Со стороны Финского залива.
«При наличии английского флота перед Кронштадтом красные войска ни в коем случае не могли бы держаться в районе Петергофа и Стрельны. Но английский флот своевременно не открыл обещанной огневой поддержки, и советские войска 20-го октября начинают шевелиться на нашем левом фланге... Крупная обходная колонна красных успела из Петергофа пройти на Гостилицы, Дятлицы и оттуда выйти на Ропшу. В Ропше наших сил не было, и советские войска оттуда беспрепятственно продолжали движение как на юг, к Кипени, так и на восток к Русской Капорской и Красному. 22-го и 23-го конные егеря и подведенный сюда Печерский полк кое-как отбивают все атаки противника. В ночь на 23-е Русская Капорская занимается красными, и теперь положение 5-й дивизии в Красном Селе становится угрожающим. Приходится отказаться от операций на Петроград. Либавский полк, по приказанию начальника дивизии, вместо наступления на Стрельну, наступает на Русскую Капорскую и к вечеру 24-го выбивает оттуда большевиков. Под прикрытием ураганного огня красные в тот же день возобновляют свои яростные атаки. В течение всей ночи и всего дня 25-го октября колонны противника одна за другой штурмовали наши окопавшиеся части и сотнями гибли от огня ливенцев. Однако держаться долго на этой позиции было немыслимо и к вечеру 25-го Русская Капорская вновь перешла в руки большевиков, после чего определилась и судьба Красного Села». Хочется добавить – и всей России.
В 2006 году в Эстонии вышла книга историка Р. Розенталя «Северо-Западная армия». На основании архивных документов, в том числе штабных донесений, на основании воспоминаний участников с той и другой стороны, он восстановил картину боев день за днем. По его данным, «Либавский полк (400, по другим данным 250 штыков) взял направление из Русского Капорского на Разбегай и Кавигонты, оборонявший которые противник засел на хорошо укрепленных еще во время 1-й Мировой войны позициях. Хотя некоторые офицеры полка пробовали уговорить командира генерал-майора барона Фердинанда фон Радена отказаться от этой непосильной задачи, последний решился все-таки атаковать. На плоском рельефе при приближении к позициям противника полк попал под плотный огонь, причем в самый критический момент у второй батареи кончился запас снарядов. Только с наступлением сумерек бойцы полка, лежавшие под огнем, смогли подняться и отступить в Русское Капорское... Либавский полк потерял убитыми и ранеными половину своего состава, из строя выбыло 25 офицеров, то есть три четверти офицеров полка. Из них 14 погибло, в том числе командир полка. Эта неудача тяжело повлияла на настроение всей воинской части». Судя по всему, рубка там была жестокая. В бою погиб командир Либавского полка Фердинанд Раден. Поднимая бойцов в атаку на окопы неприятеля, он был смертельно ранен пулей в шею и скончался, не приходя в сознание. Так что не было никакой атаки красных курсантов, наоборот, атаковали ливенцы, но в этот раз безуспешно. Полк отошел в Красное Село.
26-го октября белые оставили город. Уходили по дороге на Гатчину через Дудургоф, это по нынешнему проспекту Красных командиров. К Гатчине отошли и другие полки Северо-Западной армии, против которой Троцкий бросал все новые и новые соединения Красной армии. Позднее советские историки придумали каких-то петроградских рабочих, которые все как один погибли на Пулковских высотах, но победили белогвардейцев. На самом деле большевики опирались на латышских и финских красногвардейцев, то есть фактически – иностранных наемников, и на башкирскую конницу (аналог «диких дивизий» старой армии). Ну и на корпус профессионалов – слушателей разнообразных курсов красных командиров, которых Троцкий согнал под Петроград со всей страны.
Несколько дней еще колебалась фортуна. Иногда при чтении обзора военных действий той поры кажется, что белый Давид еще был в состоянии одолеть красного Голиафа. «Юденич, чтобы перехватить инициативу, решил отбить Красносельские лагеря. Была создана ударная группировка генерал-майора Б. С. Пермикина.
27 октября под Красным Селом вновь завязались ожесточенные бои. Добровольцы отбили Ропшу, Кипень, Высоцкое, взяли более 2000 пленных, стали готовиться к штурму Красного Села.
Так и мелькает Красное Село в сводках и донесениях. Словно не Петроград, а именно Красное Село было целью похода. Это, видимо, на уровне подсознания, ведь для русских офицеров того времени Красное Село – это не только учения и смотры в присутствии царя. Это еще и юность, театр, актрисы, брызги шампанского и хруст французской будки. Синоним Петербурга-Петрограда. Но – пришел приказ отступать.
Слово Александру Куприну: «Далее идут Малково, шоссе Кипень – Гатчина, Ропша, куда Пермикин врывается на плечах большевиков и захватывает грузовик, орудия и 400 пленных. Затем Высоцкое и Высокая. Генерал Пермикин надеется занять к утру Красное. Но вдруг несчастные события на правом фланге заставляют штаб дать Пермикину распоряжение прекратить всякие операции против Красного Села и принять участие в общем отступлении. Пермикин телеграфировал главнокомандованию: «Передо мной свободная дорога на Петербург. Войду без препятствий». Второй приказ из штаба, и разъяренный лев подчиняется». Не знал Пермикин, что 16-я армия РККА взяла Лугу и нависла над Ямбургом.
И понеслось. Отжали белых от Петрограда. Выдавили в Эстонию. Победили. Россия погрузилась во тьму. Аресты, лагеря, голод. Получили свое и красные командиры, которые обеспечили итоговую победу над Северо-Западной армией. Полковник Одинцов сгинул еще в 1920-м, говорят, расстреляли его в Ростове товарищи. Генералы Надежный и Харламов были арестованы в 30-х по делу «Весна», но отпущены и – показательно – больше за Красную армию не воевали, даже во 2-й мировой. Командарм Корк – расстрелян по делу Тухачевского в 1937 году. Понятно, что и большинство красных курсантов сгинуло тогда же, ведь были они юнкерами Троцкого. Ну и Троцкий получил свое, ледорубом.

...Переезжаешь из Эстонии в Российскую Федерацию – как будто переносишься на машине времени лет на пятьдесят назад. В Эстонии даже в советские времена сохранились некоторые памятники воинам-северозападникам. А в Ленинградской области карта все еще пестрит именами красных героев. Забавно даже видеть триколор белой армии на Кингисеппской таможне.
О событиях Гражданской войны в Красном Селе когда-то напоминал памятник героям войны «с бандами Юденича» внизу за стадионом. Даже в эпоху моей юности он сиротливо зарастал травой и кустами. Не знаю, стоит ли он еще на месте [памятник на месте и приведен в порядок. – прим.ред.]. Насколько помню, на памятнике фигурировали фамилии Рябчикова, Голубко и некоего Карла Мартыновича Апсе, из красных эстонцев. Для Голубко и Рябчикова нашлись даже улицы в Красном Селе, как и для Ленина. Кто-нибудь знает, кто такие эти Голубко и Рябчиков и какой они совершили подвиг? Не пора ли вернуть этим улицам исторические названия? Смогли ведь когда-то переименовать Троцк обратно в Гатчину, и ничего – не рухнул мир. А будь моя воля – переименовал бы улицу Ленина в улицу князя Ливена. Ну а проспект Красных Командиров – в проспект генерала Юденича.

Сергей Гаврилов